На днях на сайте Министерства по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц опубликовали отчет о том, что сделано за два месяца для 64 мирных граждан (военными занимается Министерство обороны), освобожденных 29 декабря из плена боевиков так называемых «ДНР» и «ЛНР». Перечислено много: лечение, помощь в трудоустройстве, социальное сопровождение, предоставление временного жилья и т. д. Однако люди очень недовольны тем, что государство делает, как им кажется, ничтожно мало.

«ФАКТЫ» задали несколько вопросов начальнику управления Министерства по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Сергею Мокренюку, который отвечает за работу с этой категорией.

«У людей началась истерика: «Нас обманули»

— Сергей, только что поговорила с тремя освобожденными из плена. Они сказали, что государство им не помогло, а все, что рассказывают чиновники, — неправда.

— Мы предполагали, что такие обвинения могут быть. Вот перед вами папка, в которой информация о каждом из 64 освобожденных и о перечне услуг, которые мы или иные органы им предоставили. Если назовете их имена, смогу сказать, что именно и кем им было предоставлено.

— Но, по их словам, после лечения они вынуждены решать свои проблемы сами.

- Давайте вернемся к 29 декабря, когда люди сразу с самолета были доставлены в «Феофанию». С того момента с ними ежедневно работали психологи. Всем освобожденным было проведено не просто медицинское обследование, а и все необходимые, в том числе и хирургические, манипуляции.

Мои сотрудники там тоже работали каждый день. Мы сразу собрали всех и объяснили последовательность наших действий: пока они лечатся, поможем восстановить паспорта (забегая вперед, скажу, что 26 освобожденным восстановили паспорта, а 16 — водительские документы), затем получить справки внутренне перемещенных лиц, открыть счета в банке и так далее. После этого поможем правильно подать документы на межведомственную комиссию для выплаты материальной помощи в размере сто тысяч гривен. Мы опросили каждого: какие есть документы, каких нет, нужны ли жилье, работа, где и кем человек хочет работать, будет ли перевозить семью. Все систематизировали. Казалось, что все нормально и люди нас услышали.

Самый главный их вопрос: «Когда дадите сто тысяч?» — звучал постоянно. Несколько раз я пояснял, что комиссия рассмотрит их заявления только после того, как будут получены паспорта, справка внутренне перемещенных лиц, индивидуальный идентификационный номер и справку из СБУ о том, что они были в плену. Но подчеркивал, что комиссия еще не действует. Ее предстояло создать с нуля.

— Почему?

- Раньше Кабмин издавал специальное постановление об оказании материальной помощи освобожденным в результате конкретного обмена. Но это был ручной режим решения проблемы. Чтобы покончить с этим раз и навсегда и больше не писать никакие «отдельные» постановления, надо было внести изменения в порядок расходования бюджетных средств, чтобы любой освобожденный априори имел право на получение этой помощи. Потому мы декабре 2019 года, за десять дней до обмена, внесли изменения в постановление Кабмина закрепили норму, согласно которой каждый освобожденный имеет право получить материальную помощь.

— Мы с вами разговариваем 27 февраля. Люди деньги еще не получили.

— Постановление о создании комиссии вступило в силу 28 декабря. В январе мы приступили к технической работе. Нужно было написать положение о комиссии, разослать его в 15 структур на согласование, дождаться ответов, учесть все замечания, утвердить и передать в Минюст на регистрацию. И лишь потом можно было созвать первое заседание. Оно прошло сегодня, 27 февраля. Принято решение, что 56 гражданам будут выплачены по сто тысяч гривен.

— А почему эту комиссию нельзя было создать заранее, ведь знали, что предстоит большой обмен?

— Все правильно. Но еще раз повторю, что надо было внести изменения в постановление Кабмина. Это бюрократическая последовательность, которую обойти невозможно.


— Когда люди получат деньги?

- Думаю, во вторник-среду, 3−4 марта.

Но возвращаюсь к самому началу нашей истории. В первый день в «Феофании» мы хорошо поговорили. Люди получили ответы на все их вопросы и надежду, если хотите. А на следующий день туда пришли представители одного из органов государственной власти (не скажу, кто конкретно, из уважения к коллегам). Они тоже собрали всех освобожденных. Естественно, люди задали те же вопросы, что и нам накануне. Но коллеги при этом не смогли ответить ни на один, поскольку это не их компетенция. А теперь представьте. Человек просидел три-четыре года в тюрьме, ни в чем не ориентируется. Мы все разъяснили, как-то ободрили и успокоили. Но на следующий день на те же вопросы они не услышали ответов. У людей началась истерика: «Нас обманули».

5,6,7 января мы снова вынуждены были приезжать и объяснять то же, что и при первой встрече — паспорта, права, сто тысяч, жилье, работа… Мои сотрудники постоянно были в «Феофании» — отвечали на вопросы, просто разговаривали. Приезжала туда и министр Оксана Коляда.

«Есть работа и жилье. Поедете?» — «Я еще не решил»

— После того как люди вышли из «Феофании», им нужно было решать массу проблем. Ни одежды, ни обуви, ни жилья, ни работы.

— Вы же понимаете, что министерство не обеспечивает работой, не выдает паспорта и справки ВПЛ. Это делают специально уполномоченные органы.
«Многое из того, что министерство делает для освобожденных пленников, мы формально как бы и не обязаны делать, - говорит Сергей Мокренюк. - Мы просто взяли на себя эту ответственность и стараемся работать по-человечески»

— Но на местах людям говорят, что из Киева никто о них не хлопотал и не звонил.

- Случались разные истории. Были те, кто до последнего не знали, куда поедут. Предлагаем человеку: «Есть работа и жилье. Поедете?» — «Я еще не решил». Потом звонит совсем из другого города: «А где мне тут жить?» Он сел в поезд и поехал. И хочет, чтобы ему помогли обустроиться.

После «Феофании» мы всех направили в медико-социальный центр для ветеранов войны в селе Цибли и в центр реабилитации ветеранов войны «Лесная поляна», где они продолжали лечение и реабилитацию. Мы попросили работников службы занятости помочь с трудоустройством. Центр занятости направил сотрудников, те приехали в «Лесную поляну» с ноутбуками и принтером, помогали составлять резюме, предлагали варианты трудоустройства, советовали. Однако далеко не всем это оказалось нужно.

В то же время мы обратились в облгосадминистрации с просьбой дать предложения о жилье и вакансиях. Три области — Житомирская, Тернопольская и Донецкая — реально замучили нас. Они действительно искали решение: «Что вам дать? По какой схеме лучше?» Остальные отнеслись к этому, скажем, более прохладно.


Самое лучшее предложение поступило от Житомирской и Тернопольской обладминистраций. Они провели переговоры и получили от компании «Молокія» список вакансий: экспедитор, водитель, продавец. Зарплата где-то десять тысяч гривен, общежитие бесплатно. Нормально, правда? И что мы услышали? «Я не поеду работать в Житомир. Не хочу».

— А куда «хочу»?

— Большинство хочет остаться в Киеве.

На нашей встрече 3 января в «Феофании» 16 человек сказали, что хотят вернуться в Донецкую область. Мы тут же связались с подразделением нашего министерства в Краматорске: «Найдите работу и жилье». Через неделю они позвонили каждому. Но только двое из этих шестнадцати были готовы поехать. Остальные остались здесь.

Одна из тех, кто сейчас больше всех говорит об отсутствии помощи со стороны органов государственной власти, до войны была предпринимателем, продавала зоотовары. За патриотическую позицию была арестована. Здесь собралась открывать бизнес. Хорошо, чем помочь? Сказала, что пока хочет поработать в зоомагазине. Вот вакансия — Киев, продавец в зоомагазине, девять тысяч гривен. «А я не буду за такие деньги работать. Мне мало».

— Но для Киева это и в самом деле мало.

- Но это лучшее, так как у нее нет образования. Было бы образование, подала бы документы в министерство и работала бы за десять-двенадцать тысяч, как у нас люди работают. Тоже не нравится. Простите, выбирайте из того, что есть. «А я не хочу ничего решать».

Еще одна попросила сделать ремонт в ее квартире в Ирпене. Пояснил, что она может потратить на это материальную помощь в сто тысяч, когда комиссия рассмотрит ее документы. Ответила, что ей их мало.

Поймите, то, о чем я рассказываю, мы формально как бы и не обязаны делать. Мы просто взяли на себя эту ответственность и реально стараемся работать по-человечески.

Безусловно, что так неправильно. Роль государства в помощи освобожденным должна быть иной. Все, что у нас есть сейчас в качестве руководства к действию, это постановления Кабмина № 328 о порядке использования государственных средств, предусмотренных для защиты и поддержки таких граждан, и № 1122 о социальной и правовой защите лиц, лишенных свободы в результате вооруженной агрессии против Украины, после их освобождения. Больше никаких нормативных документов не существует.


— В таком случае о чем думают в парламенте? Это же одна из важнейших проблем.

— Мне сложно ответить на этот вопрос. Я лично только два месяца занимаюсь вопросом освобожденных лиц…

— Значит, надо эти законы и постановления инициировать. Ведь обмены пленными уже шестой год проходят.

- Все правильно. Не знаю, почему те, кто должны были это сделать еще до нас, не сделали этого.

С приходом министра Коляды мы вместе с представительством президента в АР Крым и специалистами неправительственных организаций разработали законопроект, который уже отправили в Офис президента, где он проходит юридическую экспертизу. Ожидаем, что президент его рассмотрит на заседании комиссии по вопросам правовой реформы и после этого вынесет как первоочередной в парламент.

«Мы сейчас хотим полностью изменить подходы»

— Люди могут рассчитывать еще на материальную помощь на местах?

— С областями мы работаем по двум направлениям — поиск работы, жилья и материальная помощь из областных и местных бюджетов.

— Но наверняка вам отвечают, что там даже на ремонт дорог денег не хватает.

— По-разному. Например, в Кривом Роге работают и местная, и областная программы помощи освобожденным лицам. В Донецкой области тоже есть программы.

— А как прокомментируете, что мариупольские соцработники посоветовали человеку поселиться в церкви?

— Ну, какие тут могут быть комментарии?

Мы за эти два месяца обрели колоссальный опыт, поэтому уже понимаем, как в идеале все должно быть. Разработали дорожную карту, где предусмотрено все — от встречи в аэропорту до пошагового сопровождения этих людей. На ее основе написали проект постановления Кабинета министров. Сейчас отрабатываем нюансы. Там будет четко прописано, кто и за что отвечает.


— Люди пишут в соцсетях, что тем, кто остался в Киеве, уделяют гораздо больше внимания, чем на периферии.

— Да, в определенном смысле это так. Просто в столице больше волонтерских организаций. К слову, Киевская городская администрация тоже не выделила никакой помощи.

Всех от начала до конца сопровождали волонтеры общественной организации «Синій птах», очень помогли «Восток SOS», Красный Крест и другие.

— Что-то у нас неправильно в государстве, раз в очередной раз многое взвалили на себя волонтеры.

- Согласен. Это неправильно, когда сотрудники нашего министерства занимаются решением проблем, которые не входят в нашу компетенцию. Это означает, что не работает система.

Мы много чего поняли за этот период. Например, «Лесная поляна» находится в пятнадцати километрах от Оболонского управления миграционной службы. Как перемещаться? Кто должен подать эти документы? Наш сотрудник многих возил на своем автомобиле. Он же организовал централизованное получение справок из СБУ. С каждым лично работал, каждый день. Можете посмотреть записи в его журнале и в моем блокноте.

Поэтому мы сейчас хотим полностью изменить подходы. Чтобы вся государственная система работала для каждого освобожденного человека. Потому в проекте постановления Кабмина, о котором я говорил выше, мы прописали, что миграционная служба отвечает за получение документов, Министерство охраны здоровья — за оказание медицинской помощи (перечислили список услуг), Минсоцполитики — за социальные вопросы. Мы считаем, что не волонтеры, а государство должно обеспечивать, чтобы у человека появились деньги на проезд, чтоб было свое полотенце, шампунь, зубная щетка.

— Люди там настрадались, надеялись, что здесь начнут новую жизнь, а государство оказалось настолько неповоротливым…

— К сожалению, вынужден с вами согласиться. Мы сейчас выстроили коммуникацию со всеми структурами. Но тут начались другие проблемы. Пришел в одно министерство: «Напишите, что будете делать, чтобы помогать людям в будущем». Знаете, что ответили? «Предоставить консультацию». Консультация это важно, но людям нужна и другая реальная помощь.


— Самая главная проблема для всех — жилье.

— Я не понимаю, почему люди не соглашаются жить в Тернополе или Виннице, получать десять тысяч гривен, плюс общежитие бесплатное.

«Киевпастранс», например, предлагал всем массу вариантов: пройти бесплатные курсы, научиться, стать стажером, а затем делать карьеру. Они обеспечивали общежитием.

— Кто согласился?

- Никто!

Сейчас несколько человек живут в общежитии Минсоцполитики. Директор общежития очень хорошо отнесся к ним. Но тут возникла новая проблема: «Я с ней не буду жить. Она сепаратистка». Чуть ли не драка случилась. Из-за личной неприязни женщины вместо одной комнаты заняли две. Поэтому для освобожденных мужчин нет комнаты.

Каждый день появляются новые проблемы, которые нужно решать в ручном режиме. Люди разные. В первых день в «Феофании» подошел один: «Отвезите меня в банк, а потом привезите назад». Объяснили, что сейчас не можем: «Дайте несколько дней, чтобы решить горячую проблему с паспортами, потому что без них дальше тупик». Это для нас было критично. Но ему надо было ехать именно сейчас.

Тут же подходит другой: «Спасибо вам. Мне ничего не надо. Просто подошел поблагодарить. Я уже сам нашел банк. Мне там все рассказали. И в церковь сходил. Хотя в тапках все же холодно». «Так, может, привезти что-то?» — «Ну, если есть что-то ненужное, было бы неплохо». Именно этот мужчина потом сам специально поехал в посольство Иордании, чтобы рассказать, что в тюрьме «ДНР» сидел с гражданином этой страны (читайте об этом в публикации «В застенках оккупантов есть узники, об освобождении которых никто не хлопочет, даже их родные». — Авт.). Он понимал, что его информация может быть важной и ценной. Вот такое неравнодушие полностью характеризует человека.

Завершая, снова повторю: наша задача сейчас — подготовить все так, чтобы после следующего обмена все работало как слаженный механизм. Чтобы не нужно было звонить десять раз в день в разные структуры, а они сами знали, что обязаны делать и за что отвечают. К сожалению, слишком много наших граждан находятся в местах несвободы на временно оккупированных территориях и в России. Очень надеюсь, что скоро будут новые обмены.


Ранее о сложностях переговорного процесса по освобождению пленных в эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» рассказала Валерия Лутковская, представшая Украину в гуманитарной подгруппе Трехсторонней контактной группы по мирному урегулированию ситуации на Донбассе («На переговорах в Минске приходилось и шутить, и кулуарно договариваться»). Сообщает fakty.ua