«Киев бомбили, нам объявили, что началася война…»
Утром 22 июня 1941 года в небе над Киевом появились самолеты. Дело было для горожан привычное, вот только вместо красных звезд на крыльях этих самолетов были кресты, а на хвостах свастики. И несли они не портреты вождей ВКП(б), а бомбы. Бомбардировщики атаковали несколько объектов в городе – аэродром Жуляны, завод «Большевик», мосты и др. Были убиты 25 и ранены 76 человек. Так киевляне узнали о начале операции «Барбаросса» — вторжении войск Германии и ее союзников на территорию Советского Союза.
В полдень по радио выступил Вячеслав Молотов и сообщил, что началась война. На следующий день в Красную армию были мобилизованы тысячи киевлян, многие из которых переживали, что война победно закончится через две-три недели и они не успеют повоевать. Так, по крайней мере, дела обстояли в популярном тогда кинофильме «Если завтра война» и в одноименной песне. Реальность же, как это часто бывает, оказалась и близко не похожей на кино.
Уверенность советских граждан в скорой победе Красной армии была, тем не менее, более чем обоснована. С момента своего возникновения СССР был крайне милитаризованным государством – надо же было как-то защищать завоевания Октябрьской революции. Ну а к началу 40-х годов XX века, благодаря победам индустриализации, вся страна походила на один гигантский военный лагерь.
Полунищее, зачастую полуголодное народонаселение каждое утро по свистку отправлялось на заводы, где тысячами производились танки, самолеты, артиллерийские орудия и миллионами – винтовки и боеприпасы. Практически все граждане соревновались между собой в меткости стрельбы, а самые умелые гордо носили значки «Ворошиловский стрелок». Постоянно проводились учения, маневры, жителей городов готовили к газовым атакам и бомбежкам. Дети, едва научившись читать, вступали в ряды октябрят, затем пионеров, затем комсомольцев – все как один готовые пополнять бесчисленные ряды самой большой армии на планете. Казалось бы, только безумец мог решиться напасть на это осиное гнездо. Однако такой человек отыскался.
Отношения между нацистской Германией и Советским Союзом, изначально крайне напряженные, резко наладились после подписания пакта Молотова-Риббентропа в августе 1939 года. Разделив в секретном протоколе сферы влияния, стороны с аппетитом принялись поглощать новые территории. Гитлер атаковал Польшу 1 сентября 1939 года, развязав Вторую мировую войну, Сталин присоединился к нему 17 сентября, вторгнувшись в Польшу с востока.
С этого времени СССР фактически участвует во Второй мировой войне, сначала как союзник Германии, а потом как ее противник. После Польши наступает черед Финляндии, за нападение на которую СССР исключают из Лиги наций. Затем, после падения Франции в 1940 году, Красная армия оккупирует страны Прибалтики и аннексирует Бессарабию и Северную Буковину у Румынии. Гитлер тем временем пытается сломить Великобританию в воздушной «битве за Англию», Сталин же, с удовольствием наблюдая за этим сражением, переваривает свежезахваченные регионы и дальше наращивает военную мощь.
Но так уж вышло, что упрямые британцы никак не хотели сдаваться, а потери Люфтваффе все росли, поэтому Гитлер оставил пока затею вторжения на Туманный Альбион. Взор вождя тысячелетнего рейха обратился на восток, как у его пращуров-тевтонцев. К декабрю 1940 года план вторжения в СССР был готов, он получил название «Барбаросса». Весной 1941 года войска Германии и ее союзников начали сосредотачиваться у советских границ. СССР тоже не дремал и перебрасывал все новые дивизии на запад. Ко дню вторжения соотношение войск в приграничных районах было таким:
Как видим, Германия с союзниками превосходила СССР только в живой силе, и это притом, что Вермахт сосредоточил на границе примерно 75% всех своих сил, а Красная армия — чуть больше 50%. Также нужно учесть, что если советские самолеты в основном уступали немецким качественно, то в составе танковых корпусов находилось около 1000 новых машин КВ-1 и Т-34, против которых немецкие танки были практически бессильны.
Большинство военных теоретиков, посмотрев на эти цифры, сказали бы, что наступать при таком соотношении сил – чистая авантюра, и такого же мнения придерживался Сталин. Некоторые авторы даже предполагают, что он сам готовил наступление в июле 1941 года. Однако, учитывая предшествующие события, это кажется маловероятным. Сталин нападал только на противников, в разы более слабых или вообще неспособных к сопротивлению. И наверняка, по его мнению, так же должен был рассуждать и Гитлер.
Напасть на страну, превосходящую тебя по всем военным показателям да еще рискуя получить войну на два фронта? Нет, советский лидер категорически отказывался в это верить, поэтому он игнорировал сообщения шпионов и перебежчиков. Ну а Гитлер все-таки напал, добившись поначалу ошеломляющих успехов, и помог ему в этом не кто иной, как Сталин.
Именно вождь всех народов раскрыл в 1937 году «военно-фашистский заговор», в результате чего были арестованы десятки тысяч командиров РККА, в основном высшего ранга. Почти все они были или расстреляны, или получили сроки в лагерях. После кровавой борозды, проведенной по армии в 1937-1938 годах, репрессии продолжались, хоть и в меньшем масштабе. Только в мае-июне 1941 года были арестованы и расстреляны десятки представителей высшего комсостава.
В результате полками и дивизиями руководили недавние командиры взводов и рот, но это большевистское руководство не смущало, тем более что к каждому командиру был приставлен комиссар, тщательно следивший за его благонадежностью. В результате такие понятия, как «инициативность» и «квалификация», столь необходимые для победы в войне, были надежно выкорчеваны из комсостава Красной армии. Как если бы человек построил огромную стальную машину, а руль к ней сделал из соломы.
Так и вышло, что под мощными, хорошо скоординированными ударами немцев система управления Красной армии очень быстро пришла в состояние хаоса. Какие-то подразделения пытались наступать, какие-то – обороняться, и те и другие, как правило, быстро оказывались в окружении. Огромные мехкорпуса РККА, насчитывающие по несколько сотен единиц бронетехники, бестолково метались, пытаясь выполнить противоречивые приказы, в итоге масса танков была брошена экипажами из-за поломок и отсутствия топлива еще до боя.
Растерянность и беспомощность командования очень быстро передалась войскам. Началась повальная сдача в плен, да и много ли может навоевать даже умелый и храбрый танкист с пустым баком? Или летчик, после боя вернувшийся на аэродром и обнаруживший, что все уже драпанули? Многочисленные корпуса и дивизии Красной армии исчезали со стратегической карты на глазах, счет пленным шел на сотни тысяч, 28 июня немцы вошли в Минск. Иное определение, чем «катастрофа» к июньским событиям 1941 года, подобрать очень сложно.
Сталин, с самого начала войны пребывая в прострации, на какое-то время вовсе перестал покидать свою дачу и отвечать на звонки. Бардак и бессмыслица в действиях командования РККА нарастали. Так, маршал Ворошилов, ввиду нехватки винтовок, распорядился ковать пики и кинжалы, чтобы вооружать ими ленинградское ополчение. Такие и подобные им приказы не могли не привести к дальнейшим неудачам и потерям на фронте.
Когда Сталин вернулся к руководству, было арестовано и расстреляно все командование Западного фронта, однако ни это, ни последующие репрессивные меры не могли исправить положение и немцев ценой огромных потерь удастся остановить только на околицах Москвы. Со временем Красная армия научится воевать, будет отменен институт комиссаров и вернется ненавистное большевикам понятие «офицер». Но ответственность за страшные потери первых дней войны лежит, несомненно, только на советском руководстве, бездарно приведшем огромную армию к позорному поражению.
Но ничего этого киевляне, тревожно прислушивающиеся 22 июня к доносящемуся из радиорепродукторов голосу Молотова, конечно не знали. Не знали, что из двухсот тысяч, мобилизованных на фронт, мало кто вернется домой. Не знали, что огромная советская группировка, защищающая Киев, будет окружена и разбита, в плен попадут 600 тысяч человек. Что, отступая, НКВД взорвет мосты через Днепр, а позже взорвет весь Крещатик. Не знали про ужасы Бабьего Яра, принудительный вывоз украинцев на работу в Германию и Дарницкий концлагерь. Пока для них это было просто испорченное воскресенье.
22 июня Вторая мировая война пришла в Киев, потому что две огромные, вооруженные до зубов страны, развязавшие ее, наконец, сцепились между собой.
Одну страну возглавлял бывший ефрейтор, который считал, что немцы лучше, чем остальные люди, поэтому эти остальные должны им покориться и отдать свои материальные ценности. А всех, кто с этим не согласен, нужно посадить в тюрьму или расстрелять. Да, еще нужно убить всех евреев.
Второй страной руководил бывший уголовник, который считал, что весь мир должен жить под диктат пролетариата. А всех, кто с этим не согласен, нужно расстрелять или отправить строить Беломорканал. Под знаменами этих прекрасных идей десятки миллионов человек убивали друг друга на протяжении четырех лет. Убивали студенты, убивали пекари, убивали почтальоны и плотники, слесари и портные. Лучшие умы корпели в конструкторских бюро, изобретая все более совершенные машины уничтожения себе подобных и, в конце концов, почти придумали атомную бомбу.
В результате обе страны лежали в руинах, а миллионы их граждан погибли. 22 июня – это напоминание нам о том, что каждый гражданин несет ответственность за участие или неучастие в политике своего государства. Хочет он того или нет.
Сообщает bigkiev.com.ua
Новости по теме
{related-news}
